Попытка разгрома советской власти
21 год назад теплым летним днем я с годовалой дочкой пошело погулять со Сретенки, где тогда жил, на площадь Дзержинского. Там стояла толпа вокруг истукана убийцы, несколько скалолазов сидели верхом на его башке, покрытой инеем даже в жару. Дочка сидела у меня на плечах и какие-то итальянцы снимали нас на фоне истукана, обещая, что этот снимок "Новой России" увидит весь мир. Я, предполагая, что это переодетые агенты КГБ (увы - таковы были реалии тогдшней жизни), на всякий случай при съемке повернулся к ним спиной. Так что они засняли только лицо сияющее дочки, сидящей на плечах папы, и маячившего за ее спиной зловещего истукана.
Потом к толпе приехал Лужков на "черной Волге" - он как раз закончил с приспешниками захват комплекса зданий ЦК КПСС на Старой площади. И мы стояли вплотную рядом с ним в образовавшейся вокруг него толпе. Лужкову, видимо, также показалось фотогеничным сняться рядом с маленьким ребенком, и он поглядывал на нас с явной охотой взять ребенка на руки, чтобы вообще кадр получился пиковым. Ребенка я ему не отдал, ибо это ребенок. а не реквизит к постановке "Лужков с новым поколением провозглашает новую Россию".
Погуляв по площади и понаблюдав, как скалолазы заводят петлю на шею истукана, и затем вся толпа тщетно пытается его сковырнуть, дергая за трос, я вернулся домой, где моя соседка, председатель товарищеского суда и многолетняя стукачка КГБ (еще в 1937 г. они со своей мамашей выдали гэбистам своего папеньку - крупного чина одного из Министерств, накануне ушедшего из семьи к молоденькой подчиненной - папеньке дали 10 лет Колымы, а семейку оставили в роскошной квартире на Сретенке, лишь отобрав автомобиль и дачу), билась в истерике от поражения своих "старших". До этого она пару дней торжествовала, ведь ГКЧПисты призвали народ стучать на врагов народа в КГБ, и она каждый день злобно говорила мне, что уж теперь все эти вражины окажутся там, где им и место - на Колыме. Она даже вытащила из кладовки спрятанный там портрет Сталина, который, оказывается, был все эти долгие годы задрапирован картинкой какой-то актрисы и пылился за шкафом. Теперь картинку она отодрала и вывесила портрет на кухне, заявив, что не позволит всяким врагам народа тронуть его пальцем. Так как единственными ее соседями была моя семья, то эти слова относились ко мне.
22 авгуса портрет опять ушел в подполье: опять поверх него была налеплена какая-то репродукция картины (картинку с актриской она не то, что сняла - разорвала), и опять он оказался за шкафом. В 1999 году, уже после ее смерти, разбирая кладовку, я обнаружил его там в пыли.
Что еще я запомил тогда на площади - озверелые и одновременно загнанные лица многочисленных КГБшников, которые суетились вокруг своего главного здания "Госужаса". Они то тут, то там выглядывали из окон, тут же задергивая портьеры, выскакивали из дверей. тут же их захлопывая. Гэбисты явно ждали штурма здания, и готовились потопить в крови штурмующих. Но на штурм никто не отвадился - все понимали, что без крови не обойдется. А кровь лить, что свою, что чужую, в тот ясный теплый летний день никто не хотел. ВСе радовались, как дети, и безпричинно смеялись, улыбаясь всем незнакомым.
( Collapse )
Потом к толпе приехал Лужков на "черной Волге" - он как раз закончил с приспешниками захват комплекса зданий ЦК КПСС на Старой площади. И мы стояли вплотную рядом с ним в образовавшейся вокруг него толпе. Лужкову, видимо, также показалось фотогеничным сняться рядом с маленьким ребенком, и он поглядывал на нас с явной охотой взять ребенка на руки, чтобы вообще кадр получился пиковым. Ребенка я ему не отдал, ибо это ребенок. а не реквизит к постановке "Лужков с новым поколением провозглашает новую Россию".
Погуляв по площади и понаблюдав, как скалолазы заводят петлю на шею истукана, и затем вся толпа тщетно пытается его сковырнуть, дергая за трос, я вернулся домой, где моя соседка, председатель товарищеского суда и многолетняя стукачка КГБ (еще в 1937 г. они со своей мамашей выдали гэбистам своего папеньку - крупного чина одного из Министерств, накануне ушедшего из семьи к молоденькой подчиненной - папеньке дали 10 лет Колымы, а семейку оставили в роскошной квартире на Сретенке, лишь отобрав автомобиль и дачу), билась в истерике от поражения своих "старших". До этого она пару дней торжествовала, ведь ГКЧПисты призвали народ стучать на врагов народа в КГБ, и она каждый день злобно говорила мне, что уж теперь все эти вражины окажутся там, где им и место - на Колыме. Она даже вытащила из кладовки спрятанный там портрет Сталина, который, оказывается, был все эти долгие годы задрапирован картинкой какой-то актрисы и пылился за шкафом. Теперь картинку она отодрала и вывесила портрет на кухне, заявив, что не позволит всяким врагам народа тронуть его пальцем. Так как единственными ее соседями была моя семья, то эти слова относились ко мне.
22 авгуса портрет опять ушел в подполье: опять поверх него была налеплена какая-то репродукция картины (картинку с актриской она не то, что сняла - разорвала), и опять он оказался за шкафом. В 1999 году, уже после ее смерти, разбирая кладовку, я обнаружил его там в пыли.
Что еще я запомил тогда на площади - озверелые и одновременно загнанные лица многочисленных КГБшников, которые суетились вокруг своего главного здания "Госужаса". Они то тут, то там выглядывали из окон, тут же задергивая портьеры, выскакивали из дверей. тут же их захлопывая. Гэбисты явно ждали штурма здания, и готовились потопить в крови штурмующих. Но на штурм никто не отвадился - все понимали, что без крови не обойдется. А кровь лить, что свою, что чужую, в тот ясный теплый летний день никто не хотел. ВСе радовались, как дети, и безпричинно смеялись, улыбаясь всем незнакомым.
( Collapse )
